Влияние Ластмана и караваджистов
Ластмановское пристрастие к пестроте и мелочности исполнения оказало огромное влияние на молодого художника. Оно явственно сквозит в его первых сохранившихся произведениях — «Побиении камнями св. Стефана» (1629), «Паламеде перед Агамемноном» (1626) и «Крещении евнуха» (1626). В сравнении с его зрелыми работами они необычайно красочны, художник стремится тщательно выписать каждую деталь материального мира, как можно достовернее передать экзотическую обстановку библейской легенды. Почти все герои предстают перед зрителем наряженными в причудливые восточные наряды, блистают драгоценностями, что создаёт атмосферу мажорности, парадности, праздничности («Концерт», 1626; «Давид перед Саулом», 1627).
Итоговые произведения периода — «Товит и Анна», «Валаам и ослица» — отражают не только богатую фантазию художника, но и его стремление как можно выразительнее передать драматичные переживания своих героев. Подобно другим мастерам барокко, он начинает постигать значение резко вылепленной светотени для передачи эмоций. Его учителями в отношении работы со светом были утрехтские караваджисты, но ещё в большей степени он ориентировался на произведения Адама Эльсхаймера — немца, работавшего в Италии. Наиболее караваджистские по исполнению полотна Рембрандта — «Притча о неразумном богаче» (1627), «Введение во храм» (1628), «Христос в Эммаусе» (1629).
К этой группе примыкает первый дошедший до нас автопортрет (1628), на котором художник запечатлел себя в мастерской в момент созерцания собственного творения. Холст, над которым ведётся работа, вынесен на первый план картины; в сравнении с ним сам автор кажется карликом.
Притча о богаче, 1627
Мастерская в Лейдене
Одним из неразрешённых вопросов творческой биографии Рембрандта является его художественная перекличка с Ливенсом. Работая бок о бок, они не раз брались за один и тот же сюжет, как, например, «Ослепление Самсона» (1628) или «Воскрешение Лазаря» (1630). Отчасти оба тянулись за Рубенсом, который слыл тогда лучшим художником всей Европы, иногда Рембрандт заимствовал художественные находки Ливенса, иногда дело было ровно наоборот. По этой причине разграничение работ Рембрандта и Ливенса 1628-32 гг. представляет известные сложности для искусствоведов.
В 1629 году художника заметил секретарь принца Оранского, Константин Гюйгенс (отец Христиана Гюйгенса) — известный в то время поэт и меценат. В одном из писем того времени Гюйгенс превозносит Ливенса и Рембрандта как многообещающих молодых художников, а полотно Рембрандта «Иуда возвращает тридцать сребреников» он сравнивает с лучшими произведениями Италии и даже античности. Это Гюйгенс помог Рембрандту связаться с богатыми клиентами и заказал ему несколько религиозных полотен для принца Оранского.
Товит, подозревающий жену в воровстве, 1626,
, 
