Хорасанский стиль
Хорасанский стиль или хорасанская школа в персидской поэзии, последователи которой в основном имели отношение к Большому Хорасану, характеризуется горделивой манерой выражения мыслей, величавой интонацией и сравнительно более грамотным языком. Главными представителями лирики этого стиля являются Асджади, Фаррухи Систани, Унсури и Манучехри. Мастера панегириков, такие как Рудаки, были известны своей любовью к природе, а также тем, что их поэзия изобилует запоминающимися описаниями.
Двор при разных правителях и система покровительства способствовали эпическому стилю поэзии, высшим достижением которого стала поэма Фирдоуси «Шахнаме». Прославляя историческое прошлое в героических и возвышенных стихах, Фирдоуси и другие поэты, значительными среди которых являются Абу-Мансур Дакики и Асади Туси, представляли так называемых аджам (عجم) («немых», «молчаливых») — неарабское население Южной Персии (согласно Encyclopædia Iranica словом «аджам» в Исламской империи арабы в частности в основном называли в основном персов), в качестве источника гордости и вдохновения, которые помогали сохранить чувство этнической идентичности персов в течение веков. Фирдоуси создал модель, которой следовали другие поэты в последующие века.
Азербайджанская школа
Некоторые исследователи литературы (Ян Рыпка) выделяют закавказскую школу, которую иначе называют азербайджанской или иначе тебризской или ширванской школой персидской поэзии или арранским стилем, которая является наследницей хорасанского стиля, первым значительным представителем которой, был до-сельджукский поэт Катран Тебризи (умер в 1072 г.), который писал на западноперсидском диалекте[20] (отличавшемся от литературного - хорасанского диалекта). Катран Тебризи служил местным принцам, включая правителей Гянджы из династии Шаддадидов, и поэтому его манера выражения мыслей и стиль были характерными для до-монгольского иранского языка азери.
Сохранились также сведения, что в начале IX в. Мухаммад ибн Ба’ит (перс. محمدبنبعیث) (Muhammad ibn Ba’ith) - арабский правитель Маранда в период Аббасидского халифата в 849-850 гг. должен был быть обезглавлен по приказу халифа Аль-Мутавакиля (Al-Mutawakkil). Однако будучи доставлен по дворец, ибн Ба’ит начал читать стихи на арабском языке и поразил Аль-Мутавакиля своим поэтическим даром до такой степени, что тот отменил приказ и заменил смертную казнь на тюремное заключение. По свидетельству Аль-Табари, Ибн Ба’ит был в занчительной степени иранизирован, и шейхи Мараги восхваляли его храбрость и литературные способности, цитируя его персидские стихи, что свидетельствует о существовании на северо-западе Персии поэзии на персидском языке в начале IX в.
Среди значительных поэтов этой школы следует отметить Катрана Тaбризи, Низами Гянджеви, Хагани Ширвани и Фалаки Ширвани. Сильный характер Низами его социальная чуткость и поэтический гений соединились с богатым персидским культурным наследием для создания нового стандарта литературно-художественных достижений. Хагани Ширвани отличался своим чрезвычайно богатым воображением, вызванным и указывающим на широкий диапазон областей знания, будучи маньеристом даже в большей степени, чем другие персидские поэты-классики, как в способе, как он впитывает и трансформирует поэзию своих предшественников, так и в его любви к парадоксу. Следует также подчеркнуть широкое распространение поэзии в регионе, о чем свидетельствует тот факт, что только в антологии «Ноузхат аль-Маджалес» собраны произведения 115 поэтов из северо-западной части средневековой Персии (включая Арран, Ширван и Иранский Азербайджан). Количество менее известных персидских поэтов из одной только Гянджи превышает не менее, чем две дюжины.
Произведения поэтов этой школы отличаются сложностью языка и композиционной техники, оригинальностью и многообразием тем, присутствием персидских архаизмов и, в то же время, большим объемом заимствований из арабского языка, влиянием северозападного языка пехлеви, широко распространенным использованием повседневных выражений и идиом, а также наличием большого количества новых понятий и терминов. Произведения поэтов этой школы также отличаются обилием христианских образов и символов, цитатами из Библии и другими выражениями, вдохновленными христианскими книгами и источниками, причем с такой частотой, что восприятие произведений Хагани Ширвани и Низами Гянджеви почти невозможно без тщательного знания христианской религии. Вместе с тем, все эти стилистические особенности сближают их с хорасанским стилем. При этом наблюдается полное отсутствие восточноиранских слов и оборотов, типичных для хорасанского стиля. Также, в отличие от последнего, отдававалось предпочтение мистицизму.
Следует отметить, что найденные недавно рукописи (например, антология «Ноузхат аль-Маджалес») и исследования последних лет показали, что в регионе существовала общая иранская культура, основанная на едином варианте среднеиранского языка (пехлеви). Профессор Амин Рияхи считает антологию полным отражением иранской культуры таких провинций Персии того времени как Арран, Ширван и Азербайджан. Он отмечает, что историк Ат-Табари упоминает Мухаммада ибн Баиса, первого поэта, который писал на фехлевийском иначе западно-персидском (азари) местном диалекте (района Фахла/Пахла) среднеперсидского языка (пехлеви) и жил в Мараге/Маранд иранской провинции Азербайджан, чьи предки мигрировали из Аравии за два поколения до его рождения. Профессор Амин Рияхи уверен, что в отличие от того, что предполагают некоторые писатели советской эпохи (а также их последователи), антология «Ноузхат аль-Маджалес» доказывает, что в регионе (провинции Персии Азербайджан) существовала общая иранская культура, основанная на едином варианте среднеиранского языка (пехлеви) и арранском диалекте фарси, которая способствовала иранизации Ширваншахов, имевших арабское происхождение, распространение иранской культуры и сменяющих друг-друга правителей региона. Анатолий Новосельцев отмечает, что до XIV века ираноязычное население региона связывалось единой культурой, этническим самосознанием и языком.
Cледует отметить, что географическая близость территорий, подвластных Ильдегизидам, и территорий, подвластных ширваншахам, способствовала перемещению интеллектуалов и поэтов того времени из двора одного властителя в число придворных другого. Также возможно говорить об определенном сходстве вдохновляющих идей и стилей между поэтами, родившимися и получившими образование в этих областях, применительно к определению их, как относящихся к азербайджанской школе персидской поэзии.
Несмотря на перечисленные особенности, характерные для творчества поэтов - представителей этой школы персидской поэзии, центростремительная тенденция очевидна в единстве персидской литературы, начиная с языка и содержания, а также в смысле гражданского единства. Как пишет Ян Рыпка, даже кавказец Низами, хотя и живущий на дальней периферии, не демонстрирует иной дух и обращается к Ирану, как к "Сердцу мира".
Однако, изменение языка и культуры в регионе привели к тому, что наследие персидской литературы почти полностью было утрачено.