Печалюсь о весне

Уже позади половина весны –

пролетела-умчалась куда-то.

Опять возвратилась моя печаль –

не заставишь весну помедлить.

Закатное солнце, плывут облака,

от вина на башне хмелею.

И словно все позабыл слова –

вдыхаю цветов ароматы.

Путешествуя, временно поселился на монастырском подворье

Дверцу плетеную снова открою

прямо в чащу бамбука.

Вновь пришлось сюда возвратиться,

а сколько уж раз возвращался.

Лес опустел – не встречаю монахов,

тихо, не слышно ни звука.

Вот утешенье: еще сохранилась

сливы цветущая ветка

ДОЕХАЛ ДО ЮЙАНЯ; ДУМАЮ О СТИХАХ ВАН ГЭНЮНЯ; ПОСЫЛАЮ СЮЙ ЛЯНФУ

1

Буддийский отшельник живет в скиту,
в соседстве — отшельник-даос.

Один обрит, а другой космат,
и оба — в преклонных годах.

Они, бывало, спорили здесь,
кто лучше готовит чай.

Беседка на склоне. Густым бамбуком
восточный берег зарос.

2

Поднялся на холм и спустился вниз
в поисках родника.

Сосновая дверь, тропинка в плющах,
а день прохладен слегка.

Лишь обезьяны да стаи птиц
знают эти места.

Вечерний туман клубится-плывет,
колокол издалека.

ВЕЧЕРОМ ВОЗВРАЩАЮСЬ В ЗАПАДНЫЕ ГОРЫ

Дождь прошумел, вспенил ручьи,
как гром, гремит водопад.

Лес пламенеет — умыта листва,
осени зрелой пора.

Воздух прохладен; выспался я
в монастыре Тяньфэнсы.

Взять бы на время здесь паланкин —
к закату поспею домой.

ГЛЯДЯ НА ПОЛОВОДЬЕ ЦВЕТУЩЕЙ МЭЙХУА

1

Уже чуть-чуть проклюнулись травы
на берегу, над рекой.

Чем ярче весной пробужденная зелень,
тем горше на сердце печаль.

Снег поутру, но от дома к дому
спешу, в ворота стуча, —

Ведь те, кто сливу в цвету не увидит,
надолго теряют покой.

2

На монастырском дворе у реки
одинокая слива мэй.

Как часто весной заставляла она
переживать, волноваться.

И нынче бутонов все нет и нет,
душа уже истерзалась.

А значит, завтра приду сюда,
опять томясь ожиданьем.

3

Грубые души понять не могут
прелесть весенней сливы.

Цветет одна на глухом пустыре,
кругом терновник колючий.

Дождь моросящий, восточный ветер
враз лепестки осыплет.

Вот прихожу и смотрю с восторгом,
слезы сдержать нет силы.

НА РЕКЕ ЗАДЕРЖАН ДОЖДЕМ

В лодке лежу; не смолкая, бурлит
река во мраке ночном.

Ветра порывы и струи дождя
бьют в кормовое окно.

Путник вот уже третий день
не может тронуться в путь,

Только во сне чайке вослед
мчит на просторе речном.

В ОБИТЕЛИ КАЙЮНЬСЫ В ЗАЛЕ ЗЕЛЕНОЙ ТЕНИ ЛАКОМЛЮСЬ РОСТКАМИ МОЛОДОГО БАМБУКА

Вхожу в обширный лес монастырский,
открыв калитку в ограде.

Как часто бамбуковые побеги
мне здесь приходилось жарить.

И после дождя, смотрю, сохранились
ростки молодого бамбука.

В высоком зале снова любуюсь
густою тенью зеленой.

ГУЛЯЮ ВДОЛЬ ОЗЕРА СИХУ

Ивы купают зеленые ветви
в озерной влаге прозрачной.

Цапли и чайки взмыли в испуге —
челн расписной проплывает.

Песня «Байчжоу» все тише и тише,
ветер к закату крепчает.

Дева тревожится и робеет,
вечер холодный и мрачный.

ВО ВРЕМЯ РАССТАВАНИЯ, КОГДА, ПОЛУЧИВ ПОВЕЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА СОСТАВЛЯТЬ «ИСТОРИЮ ЮАНЬ», ОТПРАВЛЮСЬ В СТОЛИЦУ

Государев приказ —
вмиг повозка запряжена.
Ночь минует — и в путь,
до столицы дорога трудна.

Небывалая честь
мне дарована щедрой судьбой,
А на сердце тоска:
впереди расставанье с тобой.

С той поры, как женой
поселилась ты в доме моем,
Сколько тягостных дней,
не ропща, пережили вдвоем.

И казалась легка
даже вечная нищета.
Привлекала в тебе
добродетель, а не красота.

На дворе холода,
мы с тобою, как прежде, бедны.
Уезжаю, в душе
унося ощущенье вины.

Но и медлить нельзя —
государева служба не ждет.
Как сумею тебя
уберечь-защитить от невзгод?

Хлопотала всю ночь,
снаряжала заботливо в путь,
И с утра на ногах —
как всегда, позабыв отдохнуть.

Час разлуки настал,
ты с детьми на пороге, в слезах.
«А вернетесь когда?» —
прошептала с надеждой в глазах.

Вот уж дом далеко,
за покровом сгустившейся тьмы,
И гряда облаков
скрыла реку, родные холмы.

Осуждает мудрец
тех, кто в праздности годы прожил.
Я нужде вас обрек —
почему ж до сих пор не служил?

Ведь о службе мечтал,
но царила смута в стране.
Нынче пост получил,
только что-то невесело мне...

Ешь, прошу, посытней,
за былое меня прости.
Я ведь скоро вернусь,
не тоскуй одна, не грусти.

ВЕЧЕРОМ ВОЗВРАЩАЮСЬ В ЗАПАДНЫЙ ХРАМ

Домой возвращаюсь,
покинув соседний храм.

На звон колокольный
в тумане бреду по горам.

Собака залаяла
среди густого бамбука.

Закатное солнце,
за мной моя тень по пятам.

В ДОМЕ НАСТАВНИКА

Темный бамбук
стебли склонил над дорогой.

Отсвет дрожащий
луны в оконце убогом.

Горный отшельник
давно погружен в созерцанье.

Душу его
осенние звуки не тронут.

В САДУ НА ОДНОЙ ВЕТКЕ ГРУШЕВОГО ДЕРЕВА РАСПУСТИЛИСЬ ЦВЕТЫ

Долго весна
медлила, не приходила.

Нынешним утром
цветущую ветку увидел.

Дрогнуло сердце:
вдруг не в начале цветенье,

А на исходе,
и это — последняя ветка?

К ДРУЗЬЯМ СЕВЕРНОЙ СТЕНЫ

В молодые года
мы рвались в столичную жизнь,
Одержимы мечтой
заслужить почет и чины.

В час усобиц и смут
были наши надежды смешны.
Мне теперь не понять
заблуждения давешних лет.

Я повозку распряг,
на родной воротившись порог,
И по прежней стезе
ни за что меня не увлечь.

Хоть и бедно живу,
но зато не без добрых друзей:
Понимают меня
и в стремленьях едины со мной.

Мы нередко, сойдясь,
под высокой садимся сосной,
Попиваем вино —
между нами строгостей нет —

Только чашу поднял,
поднимает чашу сосед.
Разговоры и смех
все свободней тогда звучат.

Говорим не таясь —
откровенности каждый рад.
Да и что нам скрывать,
мы — любители чистых бесед.

Не стесняет ничто
эту жизнь средь лесов и полей.
Беззаботно брожу,
и свободна моя душа.

ПРОВОЖАЮ ИЗ ГОРОДА ОТШЕЛЬНИКА-НАСТАВНИКА СЮЙХАО

1

Так хочется с вами спуститься в лодку
и не возвращаться в город.

Тщусь-порываюсь, однако бессилен
умерить горечь разлуки.

Стихами сплошь исписанный свиток
кладу вам в рукав халата.

Я вас провожу по реке осенней
хотя бы до ближней излуки.

2

Летящая тень от моей накидки
и вашей монашьей рясы —

Мы оба вслед осеннему ветру
ступили в лодку разлуки.

И вот: лишь парус на водной глади
да я у речной излуки.

Горюя, взглядом вас провожаю,
город в лучах закатных.