ИСКУССТВО ВРЕМЕНИ ДРЕВНЕГО ЦАРСТВА
(300 - около 2300 годы до н.э.)

Египет времени Древнего царства представлял собой еще примитивное рабовладельческое общество, в котором наряду с эксплуатацией рабов существовала и эксплуатация объединенного в общины свободного земледельческого населения. Во главе государства стоял фараон, деспотически правивший страной в интересах класса рабовладельцев и опиравшийся на верхушку рабовладельческой знати.

Столицей Египта в то время был город Мемфис, расположенный в начале дельты Нила, недалеко от современной египетской столицы - Каира. Мемфис, один из древнейших городов мира, играл важную роль в истории египетской культуры. Памятники Мемфиса сохранили нам древнейшие произведения египетской литературы, здесь сложилась одна из крупнейших древнеегипетских религиозно-философских систем, связанная с почитанием местного бога Птаха, сотворившего, по легенде, весь мир "мыслью и словом"; это учение имело впоследствии большое значение для развития позднеантичной философии, так как оно послужило основой для учения о Логосе. Мемфис рано стал и ведущим художественным центром, который внес огромный вклад в египетское искусство. Период Древнего царства вообще был временем сложения основных форм египетской культуры, начиная от самой формы государства. Тогда же, и именно в Мемфисе, определились и главные задачи, и характер египетского искусства, и соотношение его видов, постепенно сложились основные типы архитектурных памятников.

Рис. 2
Пирамида фараона
Хуфу в Гизе.

В истории египетского искусства ведущая роль принадлежала архитектуре. Уже во время Древнего царства были созданы грандиозные каменные постройки - гробницы фараонов, пирамиды. Это стремление обеспечить особую прочность культовых сооружений и в особенности гробниц было связано с древнейшими верованиями. В Египте, как во всякой древней земледельческой стране, было распространено обожествление сил природы. Смена засушливого времени года расцветом растительности после нильского разлива воспринималась как смерть и воскресение бога производительных сил природы Осириса. С подобными представлениями были связаны заупокойные верования. Считалось, что как умер и воскрес Осирис, так после смерти могут воскреснуть и люди. Наряду с мифом об Осирисе в заупокойном ритуале сохранялись и обряды, сложившиеся в долине Нила еще в отдаленнейшие времена. В итоге верований в наличие посмертной жизни повсеместно развивается стремление первобытного человека в какой-то мере сохранить тела умерших или хотя бы их головы. Сухой климат Египта особенно способствовал развитию подобных стремлений. Здесь не ограничивались сохранением черепов или бальзамированием голов умерших предков, а постепенно в итоге длительных поисков выработали сложные приемы общей мумификации трупа. Так как вначале способы бальзамирования были еще несовершенными, в гробницы ставили статуи умершего как замену тела в случае его порчи. Считалось, что душа за неимением тела может войти в статую и оживить ее, благодаря чему загробная жизнь умершего будет продолжаться. Следовательно, гробница должна была служить таким помещением, где была бы в полной сохранности мумия, где помещалась бы статуя умершего и куда его родные могли приносить все необходимое для его питания. Эти требования и определили структуру гробниц Древнего царства.

Понятно, что особое внимание уделялось сооружению гробниц царей и рабовладельческой знати. Для верхушки сложившегося рабовладельческого государства главной задачей являлось всемерное укрепление своего положения и власти выразителя своих интересов - фараона. Выполнение этой задачи в области идеологии определило и характер египетского искусства, обслуживающего нужды господствующего класса.

Гробницы знати состояли из подземной части где ставили гроб с мумией, и массивной надземной постройки. Такие гробницы современные египтяне, говорящие по-арабски, называют "мастаба", что значит "скамья , это название удержалось и в науке. Мастаба времени I династии имела вид дома с двумя ложными дверями и двором, где приносились жертвы. Этот „дом представлял собой облицованный кирпичом холм из песка и обломков камней; позднее стали пристраивать и кирпичную молельню с жертвенником. Для гробниц высшей знати уже при I династии частично применялся известняк. Постепенно мастаба усложнялась; молельни устраивались уже внутри надземной части. По мере развития жилищ знати увеличивалось и количество помещений в мастаба, где к концу Древнего царства появляются коридоры, залы и кладовые.

Для истории египетской архитектуры большое значение имело строительство царских гробниц, на сооружение которых тратились огромные средства. Именно здесь применялись технические изобретения, новые идеи зодчих. Необходимо помнить, что царские гробницы были и местом культа умершего фараона. Этот культ играл видную роль в египетской религии, сменив культ предводителя племени доклассового периода На культ фараона был перенесен ряд пережитков тех представлений, согласно которым считалось, что предводитель племени является магическим средоточием благосостояния племени, а дух умершего предводителя при соблюдении надлежащих обрядов будет и впредь охранять свое племя. Характерно, например, что пирамида Сенусерта I называлась "Сенусерт, смотрящий на Египет", а на верхушках некоторых пирамид были изображены глаза.

В нарастающей грандиозности царских усыпальниц наглядно сказалось желание утвердить и прославить деспотическую монархию и в то же время проявилась неограниченная возможность эксплуатации этой монархией труда народных масс.

Рис. 3
Пирамида фараона
Джосера в Саккара.

Мысль зодчих и совершенствование технических навыков шли по линии наращивания надземной массы здания; однако увеличение последнего по горизонтали в конце концов не могло уже производить требуемое впечатление подавляющей монументальности. Важнейшим этапом в развитии царских гробниц явилась поэтому идея увеличения здания по вертикали. По-видимому, эта идея впервые возникла при постройке знаменитой усыпальницы царя III династии Джосера (28 век до н.э.), так называемой "ступенчатой пирамиды" (рис. 3). Имя ее строителя, зодчего Имхотепа, сохранилось до конца истории Древнего Египта как имя одного из самых прославленных мудрецов, первого строителя каменных здании, ученого, астронома и врача. Впоследствии Имхотеп был даже обожествлен как сын бога Птаха, а греки сопоставили его со своим богом врачевания Асклепием.

Построенная вблизи Мемфиса (на месте современного селения Саккара около Каира) пирамида Джосера была центром сложного ансамбля из молелен и дворов, не отличавшегося еще стройностью общей планировки. Этот ансамбль был расположен на искусственной террасе, окруженной массивной высокой стеной, облицованной камнем. Сама пирамида достигала в высоту свыше 60 м и состояла как бы из семи мастаба, поставленных одна на другую. Гробница Джосера примечательна не только формой пирамиды, но и тем, что в ее молельнях впервые был широко применен в качестве основного строительного материала камень. Правда, камень еще не везде имел здесь конструктивное значение: здесь нет свободно стоящих колонн, они соединены со стенами, от которых зодчий не решается их отделить. Здания ансамбля воспроизводят в камне формы, свойственные деревянным и кирпичным постройкам: потолки вырублены в виде бревенчатых перекрытий, колонны и пилястры выдержаны в пропорциях, выработанных для деревянных зданий. Усыпальница Джосера важна и по своей декорировке. Интересны формы колонн и пилястр: здесь имеются и четкие, величественные в своей простоте канне-лированные стволы с плоскими плитами абак вместо капителей и впервые выполненные в камне пилястры в форме раскрытых цветов папируса и лотоса. Стены залов были облицованы алебастровыми плитами, а в ряде подземных покоев - блестящими зелеными фаянсовыми изразцами, воспроизводящими тростниковое плетение. Таким образом, усыпальница Джосера в целом была чрезвычайно характерным для своего времени памятником, замечательным свидетельством интенсивной работы мысли и творческого дерзания. Еще не были найдены присущие каменному строительству формы, еще не была надлежащим образом организована планировка всего ансамбля, но уже было осознано и осуществХено основное - здание начало расти вверх и камень был определен как главный материал египетского монументального зодчества.

Пирамида Джосера явилась важнейшим этапом на пути к созданию пирамид классического типа. Первой такой пирамидой была усыпальница царя IV династии Снофру в Дашуре, имевшая свыше 100 м в высоту и явившаяся предшественницей знаменитых пирамид, построенных в Гизе фараонами Хуфу, Хафра и Менка-ура (по-гречески - Хеопсом, Хефреном и Микерином) и причисленных в древности к семи чудесам света. Эти пирамиды, как и все другие, расположены на западном берегу Нила. Еще издали на фоне розовеющих скал и синих ущелий Ливийских гор с их золотящимися на солнце верхушками отчетливо виден гигантский треугольник пирамиды Хуфу. Производимое пирамидами огромное впечатление описали многие очевидцы. Вот как об этом пишет русский путешественник А. С. Норов, посетивший Египет в 1834-1835 годах: "...по странной игре оптики, замеченной уже многими путешественниками, пирамиды по мере приближения к ним кажутся как бы менее огромными, чем издали; это происходит, по моему мнению, оттого, что издали они имеют лазоревый цвет дальности, резко обозначающий их на пустынном пространстве и на ясном горизонте; но с приближением к ним они принимают желтоватый цвет тех камней, из которых они построены, и таким образом сливаются с тем же желтым цветом песчаной пустыни, которая их окружает... Чтобы судить о непомерной огромности пирамид, надобно подойти к самой их подошве... надобно стать не на углах пирамиды, а посредине одной из ее сторон... Тут огромность ее подавляет самое воображение; хотя эти отесанные камни показывают труд чьих-то рук, но вы едва верите, чтоб это было сделано руками человеческими".

Фантастические размеры пирамид еще в далекой древности привлекали внимание множества людей. На их камнях разными письменами на разных языках высечены тысячи надписей. В записях, оставленных греками и римлянами, часто высказывается сожаление, что вместе с ними не могут видеть это чудо их умершие родные. Среди таких надписей читаем: "Я, Панольбиос из Гелиополя, любовался гробницами царей и вспомнил своих". Одна римлянка выразила свои чувства в стихах:

    "Видела я без тебя пирамиды, о брат мой любимый,
    Все, что смогла, - о судьбе твоей горькие слезы роняя
    В скорби о нашем былом, жалобу здесь написала".

Наиболее грандиозная из трех гробниц - пирамида Хуфу (Рис. 2) является самым большим каменным зданием древнего мира. Ее высота достигала 146,6 м, а длина стороны ее основания - 233 м. Пирамида Хуфу была сложена из точно отесанных и плотно пригнанных известняковых блоков весом в основном около 2,5 тонн каждый; подсчитано, что на сооружение пирамиды пошло свыше 2300 тысяч таких блоков. Отдельные блоки весили по 30 тонн. С северной стороны был вход, который соединялся длинными коридорами с расположенной в центре пирамиды погребальной камерой, где стоял саркофаг царя. Чтобы облегчить давление огромной массы камня на погребальную камеру, над ее потолком в нескольких рядах кладки были оставлены пустоты. Камера и часть коридоров были облицованы гранитом, остальные коридоры - известняком лучшего качества. Снаружи пирамида была облицована прекрасно обработанными плитами известняка, и ее массив четко выделялся на фоне неба.

Каждая из пирамид в Гизе была окружена определенным архитектурным ансамблем, однако здесь расположение здании показывает значительно возросшее умение зодчих дать четкий план всего комплекса и уравновесить его части (Рис. 4). Пирамида стоит теперь одна в центре двора, стена которого как бы подчеркивает особое положение пирамиды и отделяет ее от окружающих построек. Этого впечатления не нарушают и находящиеся иногда в пределах того же двора маленькие пирамидки цариц; разница их масштабов по сравнению с пирамидой царя лишь усиливает впечатление величины последней. К восточной стороне пирамиды примыкал заупокойный храм, соединявшийся крытым каменным проходом с нижним заупокойным храмом в долине. Этот храм строился там, куда доходили воды нильских разливов. К востоку от него зеленели орошаемые Нилом поля, к западу расстилались безжизненные пески пустыни; первый заупокойный храм, служивший входом ко всему комплексу, стоял как бы на грани жизни и смерти. Вокруг пирамиды в четко распланированном порядке располагались мастаба придворных фараона, являвшихся одновременно и его родными.

Интересен заупокойный храм около пирамиды Хафра. Он представлял собой прямоугольное здание с плоской крышей, сложенное из массивных известняковых блоков (Рис. 5). В центре его находился зал с четырехгранными монолитными гранитными колоннами. Входом ко всему комплексу пирамиды служил первый заупокойный храм в долине, его фасад достигал 12 м в высоту и имел две двери, которые как бы стерегли поставленные по их сторонам сфинксы - фантастические существа в виде льва с головой человека, олицетворявшие мощь фараона.

Внутри первый храм также имел зал с четырехгранными гранитными колоннами (Рис. 6), вдоль стен которого были расставлены статуи фараона, сделанные из различных пород камня.

Отличительной чертой архитектуры пирамид Гизе является полное освоение и конструктивной роли камня и его декоративных возможностей. В пирамидных храмах впервые в Египте встречаются свободно стоящие колонны то с круглыми стволами и простыми абаками, то в виде четырехгранных столпов. Зодчие умело пользуются сочетаниями отполированных плоскостей различных камней. Блестящие грани колонн заупокойного храма прекрасно гармонировали с облицовывавшими его стены плитами розового гранита и с алебастровыми полами, равно как аналогичное оформление зала нижнего храма составляло замечательное по красочности целое со статуями из зеленого диорита, сливочно-белого алебастра и желтого шифера.

Рис. 7
Типы колонн
Древнего царства. Слева: пилястра в
виде белого лотоса; справа: колонны в виде связок папирусов.

Иной характер носит оформление усыпальниц фараонов V и VI династий (ок. 2500-2300 гг. до н.э.). Они намного уступают по размерам пирамидам царей IV династии, не превышая 70 м в высоту, и сложены из небольших блоков, частично даже из бута. Сооружение колоссальных пирамид ложилось слишком тяжелым бременем на экономику страны, отрывая массу населения от земледельческих работ и вызывая недовольство номовой знати. Возможно, что этим была вызвана смена династии. Новые фараоны, которые уже в силу обстоятельств своего воцарения были вынуждены считаться с номовой знатью, не могли напрягать все силы страны для сооружения своих гробниц, чем и объясняется снижение размеров и качества кладки последних. Тем большее внимание уделяется теперь оформлению пирамидных храмов. Их стены в значительно большей степени покрываются цветными рельефами, прославляющими фараона как сына бога и победителя всех врагов Египта. Мы видим здесь, как богини кормят его грудью, как он в образе сфинкса топчет врагов, как прибывает из победоносного похода его флот. Размеры пирамидных храмов увеличиваются, их архитектурное убранство усложняется. Именно здесь впервые появляются ставшие затем столь характерными для египетской архитектуры колонны в форме связок нераспустившихся папирусов или бутонов лотосов, пилястры в форме цветов лотоса (Рис. 7). Возникает и третий тип египетской колонны - пальмовидный (Рис. 8).

Рис. 8
Заупокойный храм
фараона Сахура.

Особое внимание, которое зодчие конца Древнего царства уделяли оформлению храмов, плодотворно отразилось на общем развитии архитектуры того времени, в частности, появляется новый тип зданий - так называемые солнечные храмы (Рис. 9). Такой храм устраивали на возвышении, которое обносилось стеной. Внутри стены находился большой открытый двор с молельнями, а в центре стоял сам объект культа - колоссальный каменный обелиск. Его верхушка обивалась позолоченной медью и ярко блестела на солнце. Перед обелиском находился огромный жертвенник. Как и пирамида, солнечный храм соединялся крытым проходом с воротами в долине.

Рис. 9
Солнечный храм
фараона Ниусерра
в Абусире.
Реконструкция.

О гражданской архитектуре Древнего царства мы знаем немногое, так как дома и даже дворцы строили из кирпича и из дерева и потому от них почти ничего не сохранилось. О внешнем виде древнейших дворцов мы можем судить только по изображениям их фасадов на заупокойных плитах - стелах и на саркофагах (гробах); представление о домах дают помещавшиеся в гробницах "домики для души". Таким образом, путь развития египетской архитектуры можно проследить главным образом по памятникам культового назначения.

При разборе усыпальниц царей и знати мы уже говорили о тех статуях, которые составляли их неотъемлемую часть, так же как и о верованиях, благодаря которым в гробницах появились скульптуры. Те же представления определили и предъявлявшиеся к скульптуре требования. Строгие фронтальные позы заупокойных статуй знати однообразны, раскраска этих скульптур условна. Поставленные в нишах молелен мастаба или в особых небольших закрытых помещениях позади молелен, эти статуи изображают умерших либо стоящими, либо сидящими на кубообразных тронах или на земле, поджав скрещенные ноги, в позе египетских писцов. Статуи кажутся неразрывно связанными со стеной молельни, причем за спиной многих из них сохраняется в виде фона часть того блока, из которого они были высечены. У всех статуй прямо поставлены головы, почти одинаково расположены руки и ноги, одни и те же атрибуты. Тела мужских фигур окрашены в кирпично-коричневый цвет, женских - в желтый, волосы у всех черные, одежды белые.

Это единство иконографических элементов скульптур Древнего царства было вызвано их назначением и условиями их развития. Статуя должна была передать сходство с умершим человеком, тело которого она заменяла (отсюда раннее возникновение египетского скульптурного портрета), торжественная же приподнятость образа была вызвана стремлением подчеркнуть высокое социальное положение умершего. Однообразие поз статуй отчасти объясняется их зависимостью от архитектуры гробницы, но главным образом - их ритуальным назначением. Статуи должны были оставаться одинаковыми из поколения в поколение.

Это мешало художникам преодолевать установившийся подход к передаче образа человека, вынуждая сохранять не только скованность позы, но и бесстрастное спокойствие лица и чрезмерно развитую мускулатуру подчеркнуто мощных тел. Несмотря на хронологическое и качественное различие этих скульптур и несомненную портретность лиц, тем не менее все они производят впечатление торжественной монументальности и строгого спокойствия.

Это можно отчетливо видеть на статуях вельможи Ранофера (Рис. 10), царевича Рахотепа и его жены Нофрет (Рис. 11), которые могут служить примерами идущих и сидящих фигур.

Рис. 11
Статуи царского
сына Рахотепа и
его жены Нофрет.

Но жизнь была сильнее требований религии, которые не смогли полностью задержать творческий рост египетского искусства. Лучшие скульпторы, сумев частично преодолеть традиции, создали ряд замечательных произведений. Среди них следует особенно выделить статую зодчего Хемиуна (Рис. 12), статую писца Каи (Рис. 14), царевича Каапера (Рис. 13) и бюст царевича Анххафа.

Это - произведения, в которых наиболее полно были осуществлены искания художников Древнего царства и которые являются одними из лучших образцов египетского реалистического портрета.

Рис. 14. Статуя писца Каи.

В каждой из этих скульптур воплощен образ, незабываемый по яркости неповторимой характеристики, по индивидуальному своеобразию, подлинной художественной высоте.

В портрете Хемиуна ярко обрисован один из наиболее высоко стоявших в современном обществе людей - царский родственник, руководитель строительства такого замечательного памятника, как пирамида Хуфу. Явно портретное лицо трактовано обобщенно и смело. Резкими линиями очерчен нос с характерной горбинкой, веки прекрасно поставленных в орбитах глаз, маленький, но энергичный, жесткий рот. Очертания слегка выступающего подбородка, несмотря на чрезмерную полноту уже ожиревшего тела, еще продолжают сохранять те линии, которые выразительно заканчивают общую характеристику этого волевого, быть может, даже жесткого лица. Очень хорошо показано и тело Хемиуна - полнота залитых жиром мускулов, правдиво переданные складки кожи на груди, на животе, особенно на пальцах ног и рук.

Не менее яркой индивидуальностью отличается статуя царского писца Каи, воплотившая, однако, образ человека совсем иного характера. Скульптор мастерски передал образ царского писца, сидящего поджав ноги перед своим владыкой и записывающего все, что диктует ему фараон. Перед нами - лицо человека, привыкшего молча, беспрекословно исполнять волю господина. Плотно сжатые тонкие губы большого рта и внимательный взгляд зорких глаз придают этому лицу с его слегка плоским носом и выдающимися скулами смешанное выражение сдержанности, готовности повиноваться с хитростью ловкого и умного царского приближенного. Именно такого рода человек мог руководствоваться словами египетского поучения:

"Если ты человек приближенный и сидишь в совете своего господина - говори осторожно и остерегайся, ибо слово труднее всякой работы!.. Сгибай спину перед твоим начальником, и твой дом будет полон имущества!"

Поражает правдивость проработки всего тела Каи- ключиц, жирных, дряблых мускулов груди и живота, столь свойственных человеку, ведущему сидячий образ жизни. Великолепна и моделировка рук с длинными пальцами, колен, спины. Следует отметить прием изображения глаз, столь оживляющих лицо Каи. Они сделаны из разных материалов: в бронзовую оболочку, соответствующую по форме орбите и образующую в то же время края век, вставлены куски алебастра для белка глаза и горного хрусталя - для зрачка, причем под хрусталь подложен небольшой кусочек полированного дерева, благодаря которому получается та блестящая точка, которая придает особую живость зрачку, а в итоге - всему глазу. Такая трактовка глаз, вообще свойственная скульпторам Древнего царства, сообщает определенную жизненность лицу статуи.

Замечательна и прославленная статуя царского сына Каапера. Жизненная правдивость этой статуи такова, что работавшие на раскопках у Мариэтта феллахи, обнаружив статую Каапера в его гробнице, закричали: "Да ведь это шейх нашего селения!" (Этот эпизод и был причиной того, что в науке статуя Каапера известна под названием "Сельский староста".) Мы видим здесь опять индивидуальное лицо с мягкими, незаметно переходящими одна в другую линиями, с круглым подбородком, сравнительно некрупным носом, пухлым ртом и небольшими, мастерски поставленными глазами. Вновь, как и на предыдущих двух памятниках, здесь так же тщательно проработано тело пожилого человека с большим животом, полными плечами и руками. Он идет, твердо ступая, опираясь на посох,- голова его высоко поднята, вся фигура полна сознания собственного достоинства.

Бюст царского сына Анххафа является, пожалуй, наиболее примечательным скульптурным портретом из всех упомянутых шедевров Древнего царства. Это - поразительное лицо, отмеченное предельным не только для скульптур рассматриваемого периода, но, быть может, и для всей египетской пластики реализмом, лицо человека, принадлежащего к кругу высших сановников рабовладельческой деспотии, властного, умного, вероятно, немало повидавшего в течение своей жизни. Оно приковывает к себе внимание мастерством передачи мускулатуры лица, складок кожи, нависающих век. Вся лепка выполнена не по известняку, из которого высечен бюст, а по гипсу, плотным слоем покрывающему камень. Реалистичности лица соответствует и трактовка плеч, груди, затылка, аналогичная той передаче тела, которую мы видели в статуе Хемиуна.

Все эти разнообразные статуи не являются повторением внешнего облика того или иного человека: это - образы, созданные путем отбора наиболее характерных особенностей, определенного обобщения, далекие от пассивной передачи действительности.

Памятники, дошедшие от предыдущих веков, показывают нам путь, приведший скульптора Древнего царства к созданию таких шедевров. Важным этапом на этом пути было овладение изготовлением гипсовых масок с лиц умерших людей. Применение гипса как средства сохранить облик тела умершего было вообще испробовано в период IV династии в числе тех попыток найти лучший способ мумификации, которые делались в течение Древнего царства. Однако, освоив технику изготовления масок, скульпторы не могли ограничиться простым воспроизведением черт смертной маски в лице заупокойной статуи уже потому, что маска запечатлевала черты мертвого лица, а статуя должна была изображать живого человека. Отсюда вытекала необходимость переработки слепка, при которой скульптор производил необходимый для его творческого замысла отбор черт.

Сперва таким способом стали изготовлять отдельные головы и бюсты умерших, которые вначале применялись наряду со статуями. Портретные головы умерших (Рис. 15) были найдены в ряде гизехских мастаба IV династии, где они помещались в подземной части гробницы перед входом в камеру с саркофагом. Ритуальные особенности, связанные с ними, еще не выяснены. Очевидно, вплоть до IV династии в египетской религии происходил отбор и закрепление возникших в разные времена и в различных условиях представлении о загробном существовании душ, равно как отбор соответствующих обрядов, а следовательно, и типов заупокойных статуй.

Каждая из голов, найденных в гизехских мастаба, отличается индивидуальностью и носит следы продуманного отбора черт. Эти памятники помогают нам проследить пути создания такого произведения, как статуя зодчего Хемиуна. При сравнении Хемиуна с гизехскими головами и Анххафом становится ясно, что Хемиун - закономерный этап длительных творческих поисков, памятник, в котором был воплощен в посильной для искусства Древнего царства мере реалистический образ египетского вельможи. Социальная определенность образа, столь удачно выраженная в статуе Хемиуна, является вообще одним из важнейших элементов стиля скульптур Древнего царства, ибо последние должны были воспроизводить не просто образы умерших предков, но образы людей, принадлежавших к той верхушке общества, которая держала в своих руках все управление государством.

Рис. 16
Статуя
фараона
Хафра.

Высокое социальное положение изображаемого лица еще больше подчеркнуто в царских статуях, где основной задачей было создание образа фараона как неограниченного владыки и сына бога. Цари Египта изображались с сверхчеловеческими мощными телами и бесстрастными лицами, сохранявшими основные портретные черты, но в то же время явно идеализированными. Иногда идея божественности фараона передавалась чисто внешними средствами: царь изображался вместе с богами, как равный им, или священный сокол охранял его своими крыльями, сидя на спинке его трона (Рис. 16). Особым видом воплощения идеи сверхчеловеческой сущности фараона был образ сфинкса - фантастического существа с туловищем льва и портретной головой царя. Сфинксы были первыми царскими статуями, стоявшими вне храмов и, таким образом, доступными для обозрения народных масс, на которых они должны были производить впечатление сверхъестественной и потому неодолимой силы фараона.

Исключительное место не только среди подобных скульптур, но и вообще в египетском искусстве занимает знаменитый Большой сфинкс (Рис. 17), находящийся у нижнего заупокойного храма Хафра.

Основу Большого сфинкса составляет естественная известняковая скала, которая по своей форме напоминала фигуру лежащего льва и была обработана в виде колоссального сфинкса, причем недостававшие части были .добавлены из соответственно обтесанных известковых плит. Размеры Сфинкса огромны: его высота - 20 м, длина - 57 м. На голове Сфинкса надет царский полосатый платок, на лбу высечен урей - священная змея, которая, по верованиям египтян,  охраняет фараонов и богов, под подбородком видна искусственная борода, которую носили египетские цари и знать. Лицо Сфинкса было окрашено в кирпично-красный цвет, полосы платка были синие и красные. Несмотря на гигантские размеры, лицо Сфинкса все же передает основные портретные черты фараона Хафра. В древности Сфинкс, колоссальное чудовище с лицом фараона, должен был внушать вместе с пирамидами представление о сверхчеловеческой мощи правителей Египта.

Рис. 18
Женщина, готовящая
пиво. Раскрашенная
статуэтка из Саккара.

Резко противоположны по своему характеру статуям царей и вельмож статуэтки слуг и рабов, помещавшиеся в гробницы знати для обслуживания умерших вельмож в загробной жизни (Рис. 18). Сделанные из камня, а иногда из дерева и ярко раскрашенные, эти статуэтки изображают людей, занятых различными работами: мы найдем здесь и земледельца с мотыгой, и ткачей, и носильщиков, и гребцов, и поваров. Выполненные вне требований канона, самыми простыми средствами, эти статуэтки отличаются яркой выразительностью.

Большое место в искусстве Древнего царства занимали рельефы и росписи, покрывавшие стены гробниц и храмов, причем и здесь в данный период были выработаны основные принципы дальнейшего развития этих видов искусства. В Древнем царстве уже применялись оба вида египетского рельефа - и более распространенный барельеф и свойственный именно египетскому искусству врезанный рельеф, при котором сама поверхность камня, служившая фоном, оставалась нетронутой, а углублялись контуры изображений. Были известны и два вида техники стенной росписи: большинство росписей выполнялось темперой по сухой поверхности, в некоторых же гробницах этот способ сочетается с вкладкой цветных паст в заранее приготовленные углубления. Краски были минеральные: белая краска добывалась из известняка, красная - из красной охры, черная - из сажи, зеленая - из тертого малахита, синяя - из кобальта, меди, тертого лазурита, желтая - из желтой охры. Росписи в ряде случаев отличаются замечательным сочетанием красок. В известных изображениях гусей из одной гробницы в Медуме коричневые, желтые и красные тона фигур одних птиц и серые, черные и красные тона других прекрасно оттеняются нежной зеленью растений (Рис. 19).

Рис. 19
Гуси. Роспись из
гробницы в Медуме.

В искусстве Древнего царства сложилось и содержание изображений на рельефах и росписях, и главные правила расположения сцен на стенах, и ставшие впоследствии традиционными композиции целых сцен, отдельных эпизодов, групп и фигур. Содержание изображений на рельефах и росписях было определено их назначением. Рельефы в заупокойных царских храмах и в подводивших к последним крытых проходах содержали, с одной стороны, сцены, прославлявшие царя как могучего владыку, - битвы, захват пленных и добычи, удачные охоты - и как сына бога (царь среди богов), а с другой, - ритуальные изображения, целью которых было доставить царю загробное блаженство. Некоторые из этих рельефов поражают выразительностью передачи событий и лиц. Таковы, например, изображения умирающих от голода ливийцев на стене прохода к храму фараона Унаса.

Рельефы в гробницах знати также состояли из сцен, прославляющих деятельность вельможи, и сцен, предназначенных для обеспечения ему посмертного благоденствия. Изображения владельца гробницы на рельефе должны были быть портретными, как и его заупокойные статуи. В лучших образцах эта портретность достигает яркой убедительности. В портретных рельефах зодчего Хесира (Рис. 20) точно и четко воспроизведенные черты его лица: орлиный нос, густые брови, энергичный рот - прекрасно передают образ сильного, волевого человека во всей его неповторимой индивидуальности.

Рельефы и росписи гробниц являются ценнейшим источником для истории культуры Древнего Египта. Мы видим изображения сельских работ - пахоту, посев, жатву, молотьбу, видим рыбную ловлю, охоту в нильских зарослях и в пустыне, работы различных ремесленников. Перед нами проходят яркие картины социального неравенства - непосильной тяжести труда основной массы населения и обеспеченной, праздной жизни правящей верхушки. Избиение неплательщиков податей сменяется увеселениями знати, тяжелый труд под палящим солнцем - плясками танцовщиц на пиру вельможи. Среди этих сцен много эпизодов, взятых из подлинной жизни. Вот падает груз с вьючного осла, и погонщики бросаются на помощь. Вот другой осел заупрямился и не хочет сдвинуться с места, хотя его бьют палкой и даже тянут за переднюю ногу. А вот стадо переходит через канал: пастух несет на плечах теленка, который обернулся к идущей сзади матери, а та протянула к нему голову и высунула язык, чтобы лизнуть малыша. Часто около действующих лиц бывают написаны слова, которые они могли бы произносить, по мнению художника: вот два пахаря, которых одолела жажда, один из них начал доить корову, на которой они пахали, другой говорит ему: "Торопись, пока не пришел пастух!".

Однако, несмотря на стремление художников внести в изображаемые сцены живость и разнообразие, они должны были, подчиняться основной цели гробничных рельефов и росписей - возвеличивать владельца гробницы, подчеркивая его знатность и богатство. Главное место везде занимает фигура наиболее видного по своему социальному положению лица - царя или вельможи. Эта фигура намного превышает по размерам все другие и, в противоположность разнообразным находящимся в движении группам работающих людей, совершенно спокойна и неподвижна. Сидит ли вельможа или идет, он равно держит посох и жезл - символы своего высокого звания - и равно господствует над всей сценой, не смешиваясь с действиями остальных ее участников даже и в тех случаях, когда такое положение совершенно невероятно, как в сцене охоты на гиппопотамов. Показательно и различие в построении на плоскости фигур людей, занимающих разное социальное положение. Как правило, в основу изображения человеческой фигуры в рельефе и росписи Древнего царства прочно лег тот канон, сложение которого восходит ко временам плиты Нармера. Принятый для фигур царей и богов еще в период образования египетского государства, этот канон получил санкцию религии, и отступать от него было уже нелегко, а в некоторых случаях и вообще невозможно. За всю историю Древнего царства ни одно изображение бога или царя не было выполнено иначе, чем по правилам этого канона, по его нормам выполнялись и почти все изображения вельмож. Наоборот, мы встречаем частые отступления от этих норм при изображении земледельцев, ремесленников и прочих рядовых трудящихся людей. Достаточно сравнить фигуры вельможи и охотников в упомянутой сцене охоты на гиппопотамов, чтобы убедиться, как свободно располагает художник фигуры охотников, в частности, давая профильное изображение плеч. Разнообразие поз можно увидеть и на других изображениях - в сцене молотьбы или у фигур матросов, тянущих снасти.

Такие отступления от канона были неизбежны, ибо иначе не могли бы найти соответствующего отражения в искусстве те изменения в жизни, а следовательно и в мировосприятии египтянина, которые происходили в ходе роста знаний и технических открытий. Естественно, что художники многое уже и видели иначе и могли передать другими средствами; вставшие перед ними задачи создания новых по тематике сцен являлись действенным стимулом для роста их мастерства и преодоления рамок канона. В итоге появились разнообразные сцены труда, ряд жанровых эпизодов, прекрасные изображения животных. Острая наблюдательность и стремление воспроизводить подлинную жизнь придают особую ценность подобным творениям египетских мастеров. Чувствуя себя менее скованными каноном при изображении труда народа и хорошо зная этот труд вследствие своей связи с народом, они сумели показать тяжесть его жизни и донести до нас его неиссякаемое творчество, изобразив певцов и музыкантов и даже сохранив слова трудовых народных песен.

В период Древнего царства большое значение получило художественное ремесло. Сосуды из различных пород камня - алебастра, стеатита, порфира, гранита, яшмы; ювелирные изделия из золота, малахита, бирюзы, сердолика и других полудрагоценных камней, а также из фаянсовых паст; художественная мебель из ценных пород дерева - кресла, носилки, палатки, то с инкрустациями из золота, то обитые листовым золотом, деревянные ложа с художественно обработанными костяными ножками; изделия из меди, бронзы, глины - таков лишь краткий перечень тех разнообразных предметов, которые уже вырабатывались в течение Древнего царства. Изделиям художественного ремесла Древнего царства свойственны такие же строгие и простые, законченные и четкие линии, которыми отличается стиль всего искусства данного периода. Таковы контуры и высоких каменных цилиндрических сосудов для хранения благовоний, и неглубоких больших блюд, и различных ваз. Эта строгость и благородство линий не отвлекают внимания от главной прелести таких сосудов - чудесно обработанного камня, из которого они сделаны. Пестрота брекчии, причудливые сочетания сливочных, белых, желтоватых волнистых полос полусквозящего алебастра, то параллельных, то неровных, матовые зеленые или темно-серые оттенки шифера - все это как бы  подчеркивается самой формой ваз.

Строгость линий сохраняется и тогда, когда мастер решается несколько декорировать поверхность предмета - отделывает желобками ствол алебастрового подголовника или покрывает туловище большого остро-донного сосуда, тоже алебастрового, редкими рельефными полосками орнамента, воспроизводящего рисунок плетенки.

Характерно явное стремление мастера придать осмысленное значение декорировке: так, ножки ложа выполнены в форме мощных бычьих ног, стороны и ножки кресла или ложа изображают двух львов, которые тем самым как бы охраняют сидящего на кресле или лежащего на ложе человека; бусы и подвески воспроизводят цветы и т. д.

Следует учитывать, что художественное ремесло имело большое значение для развития всего искусства Древнего царства в целом.

Обработка самых различных материалов впервые осваивалась именно на изделиях художественного ремесла, которые показывали тем самым широкие возможности декоративного использования данных материалов; красота полированных поверхностей камня и разнообразие тонов блестящих цветных фаянсов сначала были освоены в ремесле, а затем использованы в зодчестве и скульптуре. С другой стороны, ремесленники, тесно связанные с народным искусством, являлись постоянными проводниками его животворящего влияния на произведения профессионального искусства.

В конце Древнего царства в Египте происходят важные социально-политические перемены. Частые грабительские войны и гигантские непроизводительные строительные работы (сооружение огромных усыпальниц фараонов и пышных гробниц знати) подорвали экономику страны и ослабили царскую власть. Экономические особенности отдельных номов приводили к борьбе между ними и между номовой знатью и фараоном. Измученное тяжелым гнетом трудовое население волновалось, пытаясь найти выход из непосильных условии жизни. Имеются сведения о большом восстании угнетенных социальных низов, подавленном, однако, крупными рабовладельцами. В итоге усложнившейся обстановки Египет во второй половине третьего тысячелетия до н.э. распался на отдельные области.

Матье М. Э. "Искусство Древнего Египта"
Москва, 1961 г.

ИСКУССТВО ВРЕМЕНИ НОВОГО ЦАРСТВА

     

    Искусство времени XVIII династии (16-15 века до н.э.)

    Конец Среднего царства проходил в напряженной обстановке. Возросшие общественные противоречия привели к новому ослаблению центральной власти. В это же время Египет подвергся нашествию гиксосов, хлынувших в долину Нила через Синайский перешеек. Длительное время гиксосского ига было периодом упадка экономики и культуры Египта. Только в 17 веке до н.э. началась борьба за изгнание захватчиков. Эту борьбу за новое объединение страны вновь возглавили Фивы. Завершивший изгнание гиксосов и начавший завоевание Сирии фараон Яхмес I был первым царем новой, XVIII династии; время правления этой династии было одним из самых интересных периодов в истории египетской культуры и искусства. Египет, считавший теперь своей северной границей Евфрат, достиг небывалой мощи. Знать, богатевшая в результате войн, стремилась окружить себя роскошью. В результате победоносных войн из Сирии и Нубии в Египет широким потоком потекли золото, серебро, слоновая кость, ценные породы дерева, бирюза, лазурит. Из каждого похода приводили множество рабов. Приток богатства и рабочих рук способствовал развертыванию строительства во всех главных городах Египта, и в первую очередь в Фивах, ставших столицей одной из сильнейших мировых держав.

    Все это выдвигало новые задачи перед искусством, для которого становится характерным стремление к пышности и декоративности в сочетании с изысканным изяществом. С другой стороны, расширение рынков, известное развитие обмена и товарно-денежных отношений, расцвет ремесла, значительное усиление роли средних слоев рабовладельцев, на которых опирались фараоны в своих попытках уменьшить могущество высшей знати и жречества, - все это привело к появлению новых течений в идеологии египетского общества. В процессе сближения Египта с культурами Сирии, Крита, Двуречья также расширились горизонты, изменились многие понятия, оживился весь темп общественной жизни. Естественно поэтому, что в различных сторонах творчества этого времени наблюдаются поиски новых образцов и новых художественных форм, в частности развитие реалистических стремлений в литературе и искусстве, что привело к новым решениям ряда художественных проблем.

    Ведущую роль в искусстве XVIII династии играли Фивы, где были созданы лучшие произведения искусства рассматриваемого периода, в том числе и наиболее известные архитектурные памятники. Такое' положение Фивы заняли не случайно. Слава необычайных побед фараонов-завоевателей придала их родине, Фивам, блестящий ореол столицы победоносной страны. Грандиозные храмы, пышные дворцы и дома быстро изменили облик Фив, превратив их в самый богатый и великолепный из египетских городов, слава которого сохранилась в течение многих веков, а спустя столетия Фивы были воспеты даже певцом чужой земли - Гомером:

        "Фивы египтян,
        Град, где богатство без сметы в обителях граждан хранится,
        Град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести
        Ратных мужей в колесницах на быстрых конях выезжают".

    До сих пор стоят грандиозные колоннады и пилоны храмов, поражая всех, кто приезжает в Фивы. Огромное пространство, на котором некогда располагался город, все еще хранит следы его былой славы.

    В искусстве Фив, как обычно, видное место занимала архитектура. Храмы XVIII династии представляли собой в плане вытянутый прямоугольник. Фасад храма был обращен к Нилу, с которым храм соединяла дорога, обрамленная сфинксами. Вход имел вид пилона, к наружной стене которого прикреплялись высокие мачты с флагами. Перед пилоном располагались два обелиска и колоссальные статуи царя. За пилоном находились открытый двор с портиками и само здание храма, заключавшее в себе колонные залы, молельни, библиотеки, кладовые и др. Колонные залы обычно имели более высокий средний проход, через верхнюю часть которого в зал проникал свет. Такое построение залов, допускавшее их естественное освещение, получило в храмах Нового царства широкое применение наряду с усилением роли колоннад и скульптур.

    Рис. 29. Храмовый ансамбль в Карнаке. План.
     
    1 - Большой храм Амона-Ра;
    2 - Аллея сфинксов;
    3 - I пилон;
    4 - Храм Рамсеса III;
    5 - II пилон;
    6 - Гипостиль  Сети I - Рамсеса II;
    7 - III пилон
    8 - IV пилон;
    9 - Зал зодчего Инени, V и VI пилоны;
    10 - Место храма Среднего царства; 11 - Храм Тутмеса III;
    12 - Священное озеро;
    13 - VII пилон;
    14 - VIII пилон;
    15 - IX пилон;
    16 - X пилон;
    17 - Аллея сфинксов;
    18 - Храм Хонсу;
    19 - Храм Мут и священное озеро;
    20 - Храм Рамсеса III.

    К подобному типу храма относятся оба прославленных храма бога Амона в Фивах - Карнакский и Луксорскии. Первый из них был главным храмом Амона и верховным официальным святилищем страны (Рис. 29-1). Каждый царь стремился расширить и украсить Карнак, ставший ценнейшим свидетелем истории Египта, так как на его стенах высекались летописи, изображения битв, имена царей. На стенах Карнака сохранились великолепные рельефы, изображающие фараонов, повергающих врагов перед богом Амоном-Ра, а в написанных тут же гимнах прославляется мощь царя, причем объявляется, что все победы он совершает благодаря помощи его "отца" - Амона:

    "Пришел я и даю тебе поразить пределы всех земель, И вся вселенная зажата в горсти твоей!" -

говорит Амон-Ра в одном из таких гимнов фараону Тутмесу III.

Лучшие зодчие и скульпторы работали над созданием Карнака. Здесь стояло множество статуй, которые жертвовались в храм.

Только в одной кладовой Карнака было найдено 7779 каменных и свыше 17 тысяч бронзовых статуй и статуэток.

Первым крупным этапом в строительстве Карнака было сооружение в конце 16 века при фараоне Тутмесе I большого храма, построенного знаменитым зодчим Инени. Фасад храма был обращен к Нилу и имел вид пилона (Рис. 29-8). Перед ним стояли два обелиска в 23 м высотой. За пилоном находился неглубокий, но широкий колонный зал, далее - следующий пилон (Рис. 29-9), а затем - двор, обнесенный портиками, между колонн которых стояли колоссальные статуи Тутмеса I. В глубине двора было древнее святилище времени Среднего царства. Таким образом, храм Инени имел уже все основные черты храмовой архитектуры Нового царства. Это был гармоничный памятник. Искусная декорировка, не перегруженная излишними деталями, соответствовала четкости плана, и весь храм был выдержан в характерном для начала XVIII династии строгом стиле. Недаром Инени пишет в своей автобиографии: „Я искал то, что было полезно... Это были работы, подобных которым не производилось со времени предков. То, что было мне суждено сотворить, было велико!".

Однако это стилистическое единство было нарушено добавлениями и перестройками. Многочисленные залы, молельни, обелиски заполнили двор; зал Инени был отяжелен добавлением колонн и статуй; с восточной стороны пристроили особый большой зал с четырьмя рядами колонн.

Вторым крупным этапом в истории строительства Карнака явились работы, произведенные здесь при Аменхотепе III, когда зодчим Аменхотепом, сыном Хапу, был построен перед храмом новый огромный пилон (стр. 29-7), от которого к Нилу вела аллея .сфинксов. Все святилище было обнесено массивной стеной. В результате получился как бы новый храм небывалых еще в Фивах масштабов. Одновременно изменился облик и других святилищ Карнака, из которых особенно примечательно было новое здание храма богини Мут, расположенное к югу от храма Амона и окруженное с трех сторон подковообразным озером. В портиках, обрамлявших храм, стояли монументальные статуи богини Мут в виде женщины с головой львицы (одна из них, привезенная А. С. Норовым, находится ныне в Эрмитаже). Одинаковые заливы озера, которые, точно крылья, охватывали храм с боков, удачно сочетались с общей симметричностью его планировки. Строгость плана особо подчеркивалась тем, что центральная колоннада первого зала продолжалась вдоль всего двора до пилона. Такая колоннада была важным нововведением. Как бы определяя путь торжественных процессий, она сливалась с начинавшейся от ворот храма аллеей сфинксов и служила прекрасным воплощением столь характерной для египетского зодчества идеи бесконечной линии храмовой дороги, благодаря которой так выигрывало завершавшее ее здание храма. Сооружение подобной колоннады было тем более удачно, что она как бы продолжала линию дороги и внутрь храма, где пространство было теперь построено на постепенной смене этапов пути через залы вглубь, к молельне со статуей божества.

Стр. 30
Храм в
Луксоре.

Второе по размерам и значению фиванское святилище Амона - Луксорский храм, построенный при фараоне Аменхотепе III на месте древнего святилища, считается по праву одним из основных египетских архитектурных памятников. Планировка храма отличается исключительной четкостью, помещения расположены почти симметрично.

Перед храмом был выстроен двор с портиками (Рис. 30), перед которым был запроектирован еще больший двор с гигантской центральной колоннадой по главной оси. Однако этот двор не был достроен, и при Аменхотепе III успели только возвести центральную колоннаду из четырнадцати колонн по 20 м высотой с капителями в виде раскрытых папирусов (Рис. 31).

Стр. 31
Центральная
колоннада
двора в Луксоре.

Значение Луксора для дальнейшего развития храмовой архитектуры Нового царства было очень велико, так как именно в нем нашел свое завершение и приобрел законченную форму новый тип храма Нового царства. Центральная колоннада его двора в виде гигантских каменных цветов папируса, несомненно, оказала влияние на позднейшее оформление средних нефов гипостилей, так же как и использование большого числа колонн (всего в Луксоре их было 151). После Луксора все чаще стали применять в открытых дворах храмов портики с двойными рядами колонн.

Строителем Луксора и храма Мут был зодчий Аменхотеп, младший современник своего тезки - Аменхотепа, сына Хапу. Именно он ввел центральную колоннаду, которая имеется в других построенных им храмах и роль которой была столь плодотворна для последующего развития египетской архитектуры.

Постройка Луксора явилась важным звеном в общем плане строительства Аменхотепа III в Фивах. Сооружение в южной части города новых святилищ - Луксора на восточном берегу Нила и заупокойного храма Аменхотепа III напротив, на западном берегу, как бы уравновесило соответствовавшие им здания храмов северной части Фив - Карнака на востоке и храма Хатшепсут на западе, а соединившие все храмы с Нилом аллеи сфинксов еще более способствовали созданию единого архитектурного комплекса. Этот комплекс был редкостно декоративен: бесконечные аллеи сфинксов, острые иглы обелисков с блестевшими на солнце позолоченными верхушками, монументальные силуэты колоссов, видневшихся на фоне массивных башен огромных пилонов, с развевавшимися над ними пестрыми флагами, бесчисленные колоннады храмов - все это создавало неповторимый облик Фив, этого "прекраснейшего из городов Египта", знаменитой столицы могущественного государства.

В архитектуре XVIII династии большое место занимали заупокойные царские храмы. Западный фиванский берег Нила издревле был занят кладбищами. Здесь-то теперь и расположились усыпальницы царей Египта. Отличительной чертой их устройства явился отрыв гробницы от заупокойного храма. Храмы возводились внизу, на равнине, а гробницы для большей сохранности от разграбления высекались в отдаленных ущельях скал. Идея такого нового оформления царской усыпальницы принадлежала уже упомянутому зодчему Инени. Работы по сооружению царской гробницы велись в глубокой тайне, как об этом говорит сам Инени: "Я один наблюдал за тем, как высекали скальную гробницу его величества, и никто не видел и никто не слышал".

Заупокойные царские храмы принадлежали к типу храма, выработанному еще в начале династии. Это были монументальные здания с пилонами и аллеями сфинксов. Особенно велик был заупокойный храм Аменхотепа III, от которого сохранились лишь гигантские статуи фараона в 21 м высотой, стоявшие перед пилоном (Стр. 32). Эти статуи были названы впоследствии греками колоссами Мемнона, греческого героя, сына богини Зари. Из аллеи сфинксов, которая некогда соединяла этот храм Аменхотепа III с Нилом, происходят два сфинкса, стоящие теперь на набережной Невы в Ленинграде (Стр. 33).

Особое место среди царских заупокойных храмов занимает храм царицы Хатшепсут, знаменитой женщины-фараона. Она построила свой храм у скал Дейр-эль-Бахри (Рис. 34), рядом с храмом царя XI династии Ментухотепа, родоначальника фараонов-фиванцев, желая этим подчеркнуть свою принадлежность к их роду и тем самым как бы оправдать правомерность своего столь необычного для женщины обладания престолом. Этими же побуждениями объясняется и стремление уподобить ее храм храму Ментухотепа.

Рис. 34
Храм царицы
Хатшепсут в
Дейр-эль-Бахри.

Однако храм Хатшепсут явно превосходил последний как размерами, так и богатством декорировки. Грандиозный по масштабам, отделанный множеством колоннад и скульптур, храм Хатшепсут явился гармоничным сочетанием трех поставленных друг на друга кубов, оформление фасадов которых было построено на чередовании горизонталей террас с вертикалями колоннад. Наклонные плоскости лестниц связывали эти линии в одно целое и являлись продолжением линии дороги, которая шла из долины. Храм прекрасно сочетался с окружавшей его местностью, сверкая своими белыми колоннадами на коричневатом фоне огромных скал. Богатству оформления храма соответствовала и внутренняя . отделка - золотыми и серебряными плитами полов, инкрустированной бронзой дверей из эбенового дерева. Строителем этого замечательного храма был Сенмут, один из талантливейших зодчих Египта и близкий к царице человек.

ИСКУССТВО ВРЕМЕНИ НОВОГО ЦАРСТВА

Искусство времени Эхнатона и его приемников (Амарнское искусство)
(первая половина 14 века до н.э.)

Последние десятилетия правления XVIII династии были полны бурных событий. Грабительские войны непомерно обогатили высшую знать и жречество, особенно жрецов главного святилища Египта - храма Амона в Фивах. Это укрепило положение владетельной рабовладельческой верхушки и жречества и противопоставило их царской власти. Обострение отношений привело к открытому конфликту при Аменхотепе IV, который, опираясь на средние слои рядовых свободных, попытался провести крупные социально-экономические реформы под видом реформы религиозной.

Стремясь подорвать авторитет жречества, опиравшийся на культы древних богов, фараон выдвинул новое учение, объявив единым истинным божеством солнечный диск под именем бога Атона. Храмы старых богов были закрыты, их изображения уничтожены, храмовое имущество конфисковано. Фараон построил себе новую столицу в Среднем Египте, на равнине, окруженной полукруглой горной цепью, в горах которой были вырублены гробницы для царя, его семьи и придворных.

В настоящее время здесь находятся три деревни; от названия одной из них часто весь период правления Аменхотепа IV называется в египтологии "амарнским".

Раскопки новой столицы пролили яркий свет на всю историю периода и, что особенно важно, дали нам непревзойденные шедевры египетского искусства.

Новый город был назван Ахетатоном, что означает "Небосклон Атона". Фараон также принял новое имя - Эхнатон - "Дух Атона". Царь всячески старался подчеркнуть свой разрыв с традициями прошлого, соблюдение которых всегда являлось в руках господствующей верхушки мощным средством воздействия на народные массы. Так, Эхнатон приказал и официальные надписи, и художественную литературу, и даже гимны новому богу писать разговорным языком, а не устаревшим книжным, которым пользовались до этого времени.

Рис. 47
Поклонение фараона
Эхнатона солнцу.
Рельеф из храма
в Ахенатоне.

Решительный перелом произошел и в искусстве, столь тесно связанном в Египте с религией. Уже памятники, созданные в начале правления Эхнатона, резко отличаются от всего предшествующего сознательным отказом от ряда канонических форм и традиционного идеализированного образа царя. Таковы рельефы и скульптуры фиванского храма Атона, построенного еще до перенесения столицы в Ахетатон, равно как датированные шестым годом правления Эхнатона рельефы на пограничных плитах новой столицы и ранние рельефы ее храмов (Рис. 47). Фараон изображен здесь с некрасивыми чертами лица и формами болезненного тела. Необычны и сами позы царя и царицы на рельефах: они изображены в полном профиле, без необходимого по канону условного фасного разворота плеч.

Своеобразие памятников времени Эхнатона явилось закономерным следствием его реформы и было тесно связано с новым, более реалистическим по своему существу мировоззрением, в частности с запрещением культа Амона, которое сопутствовало разрыву фараона со знатью и жречеством. Как известно, в Египте изображения богов всегда совпадали с образом правящего фараона, что должно было наглядно показать божественное происхождение последнего. Поэтому, если бы и теперь царя продолжали изображать согласно традиции, то его образ совпал бы тем самым с образами тех богов, культы которых он преследовал. Этого нельзя было допустить. С этого времени фигуры царя, царицы и их детей и в скульптуре и на рельефах должны были иметь новый облик, лишенный иконографического сходства с изображениями древних богов.

Поиски новых образов в соответствии с общим характером учения Эхнатона, в котором много места отводилось вопросам познания "истины", пошли по линии создания возможно более правдивых образов. Однако такое развитие реалистических стремлений не могло возникнуть только по требованию Эхнатона. Как сами реформы были подготовлены соответствующими историческими причинами, так и почва для амарнского искусства была подготовлена общим ходом развития фиванского искусства с нараставшим в нем интересом к познанию и передаче окружающего мира. В то же время новые тенденции в искусстве Амарны, как и во всей ее идеологии, стояли в тесной связи с изменением придворной среды, в которую влились теперь выходцы из рядовых свободных. А ведь именно для масс рядовых свободных, недовольство которых своим положением все возрастало в течение XVIII династии, как раз и был характерен засвидетельствованный рядом источников рост интереса к вопросам морали, истины. Таким образом, новые стремления, отразившиеся в амарнском искусстве, были обусловлены конкретной исторической обстановкой и ее прогрессивными общественными силами.

Естественно, что изменилась не только форма памятников, но и их содержание. Так, впервые появились изображения египетского царя в быту. Рельефы на стенах амарнских гробниц придворных показывают царя и его семью на улицах города - в носилках или на колесницах, во дворе - то за обедом, то в узком семейном кругу. Впервые всюду, даже в сценах награждения вельмож и получения дани от покоренных народов, вместе с фараоном изображена его семья, причем явно подчеркивается нежная любовь, связывающая членов этой семьи. Характерно и стремление передать конкретную обстановку, в которой происходят изображаемые события: никогда еще до Амарны египетское искусство не знало такого количества разнообразных изображений садов, домов, дворцов, храмов.

В итоге почти все композиции художникам Ахетатона пришлось создавать заново, в том числе даже и ритуальные сцены, так как новая религия потребовала и новых обрядов и новых типов святилищ, где культ солнца совершался под открытым небом.

Все это удалось не сразу. Создателями новых памятников были те же художники, которые до этого работали в Фивах и воспитывались в мастерских, где от поколения к поколению передавались не только навыки, но и идеи, обусловившие содержание памятников. Теперь перед этими людьми встали новые задачи, крутой переход к осуществлению которых требовал немедленного овладения новыми формами. Не удивительно поэтому, если на первых этапах появления нового стиля памятники отличались не только новизной содержания и формы, но и несоразмерностью отдельных частей фигур, резкостью линий, угловатостью одних контуров и чрезмерной закругленностью других. Внимание художников в первую очередь направлялось на обязательную для них передачу тех черт, которые были определены в качестве канона для портрета каждого из членов царской семьи - длинного лица, узких глаз, выступающего подбородка, худой выгнутой шеи, одутловатого живота, жирных бедер, узких щиколоток - для Эхнатона, аналогичного строения тела, худощавого лица и длинной шеи - для его жены Нефертити, и т. д. Такое изображение царя и его близких было чуждо прежнему, привычному канону, и понятно, почему при стремлении передать в первую очередь без прикрас подлинные портретные черты именно эти черты и оказывались порой настолько подчеркнутыми, что вначале некоторые историки, забывая о бесспорно официальном назначении и местоположении данных памятников, объявили их "карикатурами".

Однако постепенно обостренность новых черт в произведениях мастеров Ахетатона стала исчезать, уступая место яркому расцвету их творчества. Впервые египетские художники были внезапно освобождены от веками сдерживавшего их искания канона и смогли создать подлинно прекрасные памятники, доныне производящие незабываемое впечатление и вызывающие заслуженное восхищение.

Рис. 48
Голова царицы
Нефертити из
мастерской
скульптора
в Ахетатоне.

Лучшими образцами из дошедших до нас скульптур Ахетатона являются портретные головы Эхнатона и членов его семьи. И прославленная раскрашенная голова царицы Нефертити из известняка (Рис. 48), и не менее замечательные, не вполне законченные ее же портретные головы из песчаника (Рис. 49) являются поразительными произведениями большого реалистического искусства, созданного за тысячу лет до расцвета искусства Греции. Весь характер стиля этих памятников определяется тем дыханием жизни, которым они полны. Именно это исключительное умение мастера при явном очень строгом отборе черт создать дышащие жизнью лица и ставит амарнские портреты на неповторившуюся после них в египетском искусстве высоту. С какой-то исключительной легкостью и тонкостью передала рука гениального скульптора эти изумительные губы, складки около рта, почти неощутимую моделировку щек, висков, шеи, дав полное впечатление естественной мягкости тела. Все три портрета Нефертити полны чудесного обаяния подлинной женственности, которая составляет особую прелесть ее образа.

Рис 49
Голова царицы
Нефертити из
мастерской
скульптора
в Ахетатоне.

Найденные при раскопках Ахетатона мастерские скульпторов дали ценный материал для выяснения методов их работы. Здесь были обнаружены незаконченные скульптуры и гипсовые маски, снятые не только с умерших, но и с живых людей. На таких масках мастер удалял ненужные ему детали и путем ряда последовательных отливок, каждая из которых подвергалась новой обработке, достигал наконец того совершенства в отборе черт, которое поражает в искусстве Ахетатона. Прекрасными образцами различных этапов работы скульпторов являются незаконченные портреты Эхнатона (Рис. 50) из мастерской начальника скульпторов Тутмоса. Мы уже не видим здесь обостренного преувеличения основных черт лица фараона; при бесспорном сохранении портретности образ Эхнатона в этих скульптурах передан так же правдиво, с такой же жизненностью, которой отмечены головы Нефертити. Перед нами лицо человека несомненно болезненного, но полного фанатического упорства в достижении задуманного.

Рис. 50
Голова Эхнатона
из мастерской
скульптора в
Ахетатоне.

В том же стиле выполнены и прекрасные портретные головки царевен и преемника Эхнатона Сменхкара. Овал лица старшей царевны Меритатон, ее выступающий подбородок, неуловимая болезненность явно унаследованы ею от Эхнатона, тогда как рот повторяет очертания губ Нефертити. Другое лицо мы видим у третьей дочери царя - нежное, мягкое, без остроты черт. Портреты Сменхкара особенно поражают своей жизненностью. Скульптор прекрасно передал образ хотя и красивого, но тоже болезненного юноши, изнеженного и капризного, с тяжелыми веками и опущенными углами губ.

Находки в мастерских показали также, что освобожденные от канона скульпторы новой столицы достигли небывалых успехов не только в области портрета. Не менее замечательны по своему реализму и тела амарнских статуй, примером чему является знаменитый торс статуэтки нагой девушки (царевны?), в котором скульптор с поразительным мастерством передал мягкие, полные грации формы юного тела. Стремясь создать возможно более близкие к действительности памятники, мастера Ахетатона стали впервые широко применять сочетание в одной статуе различных материалов. Лица и руки статуй высекались чаще всего из кристаллического песчаника, хорошо передающего цвет смуглого тела; покрытые же белыми одеждами туловища делались из известняка. По-прежнему широко применялась раскраска скульптур, равно как и инкрустация глаз.

Отмеченные на скульптурах Ахетатона изменения стиля одновременно наблюдаются и на рельефах более поздних амарнских гробниц, которые отличаются тем же отсутствием утрировки новых черт, той же мягкостью выполнения, такой же естественностью, которые мы отмечали в круглой скульптуре. Таково изображение смерти одной из царевен, где мы видим потрясенных горем родителей, рыдающих над телом дочери, плачущих сестер, рвущуюся к умершей ее кормилицу. Живыми кажутся выполненные в натуральную величину группы плакальщиц, в горе ломающих руки и бьющих себя по голове.

Значительно расширяется роль пейзажа. Стремление прославить нового бога, солнце-Атона как творца вселенной выразилось в своеобразных сценах почитания Атона не только людьми, но всей природой: навстречу лучам солнца по склонам гор бегут молодые газели и зайцы, спешат страусы, взмахивая крыльями. Перед нами отражение тех же идей, которыми полны гимны Атону:

    "Прекрасен твой восход на небосклоне,
    О Атон, живущий изначала жизни!..
    Ты посылаешь свои лучи,
    И Египет ликует...
    Птицы летят из своих гнезд,
    И их крылья восхваляют твой дух!
    Всякий скот прыгает на своих ногах,
    Все, что летает, и все, что порхает, живет,
    когда ты озаряешь их...
    Рыбы в Ниле прыгают пред твоим лицом,
    И лучи твои - внутри моря".

Таким образом, благодаря утверждению и расцвету новых взглядов на мир и последовавшему в итоге реформ Эхнатона разрыву с традициями художники Ахетатона, освобожденные от прежних канонов, сумели создать замечательные по своей жизненности памятники.

Рис. 51
Стеклянный

Рис. 52
Сосуд из
Амарны
в виде
рыбки.

По аналогичному пути развивалось и художественное ремесло, где с небывалым разнообразием использовались реалистически переданные растительные мотивы и особенное внимание уделялось богатству расцветки изделия, в частности предметов из фаянса и стекла(Рис. 51-52).

Очень важно, что раскопки Ахетатона пополнили наши в общем скудные сведения о гражданской архитектуре Египта, так как здесь были найдены остатки и дворцов и жилищ различных слоев населения.

Дома богатых людей обычно стояли посреди большого участка, обнесенного стеной, в которой было два входа - главный и особый для слуг. От главного входа к дверям дома вела мощеная дорожка. Дома строились из кирпича, из камня же делались лишь базы колонн и обрамления дверей. Парадная часть дома состояла из центральной, приемной комнаты и двух-трех такого же назначения меньших помещении. Жилую часть составляли спальня хозяина с умывальной, женские помещения и кладовые. Все комнаты имели окна под потолком; центральная комната всегда строилась выше других. Стены и полы покрывались росписями. Вокруг дома располагались дворы, колодец, службы, сад с плодовыми деревьями, цветами, прудом и беседками. Дома низшего городского населения отличались от богатых усадеб и размерами и полным отсутствием служб и садов. Так же малы были и дома строителей гробниц фараона и знати, составлявшие особый поселок за городом по дороге к гробницам.

Дворцы также строились из кирпича, и только колонны и обрамления дверей были из камня. Главный дворец состоял из двух частей - частной, где находились жилые комнаты, и официальной, предназначенной для больших приемов и иных церемоний. Обе части соединялись крытым переходом, перекинутым через разделявшую их дорогу. Колонны дворца отличались большим разнообразием. Здесь были и колонны со стволами в виде связок папирусов с изображениями висящих вниз головами уток под капителями в форме цветов папируса, и колонны с необычными сочетаниями листьев пальм и фиников, и, наконец, колонны, пальмовидные капители которых были сплошь покрыты инкрустацией из блестящих цветных фаянсов с позолоченными перегородками. Несколько комнат в официальной части дворца были отведены для отдыха фараона.

Рис. 53
Роспись пола
во дворце в
Ахенатоне.

Эти помещения, так же как комнаты частной половины и комнаты загородных дворцов, обычно группировались вокруг внутренних садов с водоемами и были украшены чудесными росписями, содержавшими изображение растений и сцены из дворцового быта. Росписи полов воспроизводили нильские заросли с цветущими лотосами, порхающими птицами и резвящимися среди тростников животными (Рис. 53). У некоторых помещений дворца стены были покрыты фаянсовыми изразцами также с изображениями растений. Из частной половины дворца происходит известная роспись с изображением двух дочерей Эхнатона (Рис. 54). Выполненная в золотисто-розовых тонах, эта роспись поражает как колоритом, так и естественными позами девочек.

Рис. 54
Дочери Эхнатона.
Роспись из дворца
в Ахентатоне.

При загородных дворцах находились большие сады с прудами и даже особыми помещениями для зверинца.

Храмы, как и раньше, были ориентированы с востока на запад, их территории обнесены стенами, вход оформлен в виде невысокого пилона с мачтами. Однако храмы имели и ряд новых черт. Так, поскольку новые культы совершались под открытым небом, храмы Атона не имели характерных для Египта колонных зал, и колонны были здесь только в павильонах перед пилонами. Чередование же небольших пилонов с огромными открытыми дворами, лишенными портиков и наполненными рядами бесчисленных жертвенников, придало храмам известную сухость и однообразие. Далее, вследствие того что храмы строились наспех, как и весь город, в основном из кирпича, они не отличались ни монументальностью, ни качеством материала. Внешне, однако, храмы имели достаточно нарядный вид благодаря широкому применению для их декорировки цветных рельефов с позолотой.

Расцвету искусства Ахетатона был положен внезапный конец. Реформы Эхнатена не имели успеха, так как рядовые свободные не получили никаких существенных преимуществ, и вскоре после смерти фараона его второй преемник и зять юный Тутанхамон был вынужден пойти на примирение со знатью и жречеством. Последние восстановили прежний порядок, воспользовавшись недовольством внутри страны и неудачами внешней политики, приведшей к потере азиатских владений, что объяснялось жрецами как результат гнева старых богов во главе с Амоном. Однако разрыв с традициями при Эхнатоне вызвал столь решительные сдвиги в различных областях культуры, что полный возврат к старому был уже невозможен. Подобно тому как разговорный язык прочно удержался и в художественной литературе и в деловых документах, так и в изобразительном искусстве нельзя было вычеркнуть все то новое, что было осознано и освоено мастерами Ахетатона.

Следует учесть, что те же мастера были творцами и произведений, созданных при ближайших преемниках Эхнатона. Эти памятники полны традициями Амарны и явно близки к ней и в скульптуре, и в росписи, и в художественном ремесле, как это видно хотя бы по образцам, найденным в гробнице фараона Тутанхамона. Она не была разграблена и сохранила замечательные памятники из ценнейших материалов. Среди них - великолепная золотая портретная маска фараона со вставками из лазурита на головном платке и из различных самоцветов, фаянса и стекла на ожерелье, литой золотой гроб царя, также с портретным лицом и с инкрустациями из камней и паст, замечательные сосуды из алебастра. В одном из них, изображающем лежащую козочку, хранились благовония, другой, сделанный в виде пучка лотосов, служил светильником: в чашечки цветов наливалось масло, и огоньки светилен позволяли оценить и тонкость резьбы сосуда и великолепие сквозящего камня.

Другой светильник состоял из двух плотно вставленных один в другой кубков из полупрозрачного алебастра; когда зажигалась плававшая в масле светильня, на стенках начинали просвечивать цветные изображения, выполненные на наружной поверхности внутреннего кубка - фигуры царя и царицы, гирлянды цветов. На одном из сосудов крышка, сделанная в виде гнезда, в котором среди яиц сидит только что вылупившийся утенок с открытым клювом и поднятыми маленькими крылышками, напоминает слова гимна Атону:

    "Птенец в гнезде говорит еще в скорлупе,
    Ты даешь ему воздух внутри ее, чтобы ожить..."

Поражают своей отделкой и найденные в гробнице различные ларцы, в том числе ларец, покрытый росписями со сценами битвы и царской охоты, полными бурного движения несущихся галопом колесниц, мечущихся в поисках спасения львов (Рис. 55). Эти росписи, впервые давшие нам образцы древнеегипетской миниатюрной живописи, очень интересны по колориту, построенному на сочетании разнообразных желтых тонов: на светло-желтом фоне чередуются ярко-кирпично-коричневые лошади, золотистые львы, розоватая собака; гривы львов даны без контуров, красными линиями, гривы и хвосты лошадей - черными штрихами.

Трудно перечислить все шедевры художественного ремесла, обнаруженные в гробнице Тутанхамона: здесь и кожаные сандалии, украшенные золотым лотосом с вставками из лазурита, сердолика и амазонита и ромашками из желтого и красноватого золота, четко выделявшимися на фоне голубого фаянса; и золотые кинжалы с . великолепно отделанными рукоятками и ножнами, и различные золотые ожерелья со множеством вставок из самоцветов и стекла; количество их в одном только ожерелье доходило до 166 штук.

Рис. 56
Тутанхамон и
царица. Рельеф
на крышке ларца
из гробницы
Тутанхамона.

По-прежнему "по-амарнски" непринужденны позы царя и царицы на рельефах на спинке деревянного, обитого золотом кресла или на пластинке из слоновой кости, служившей крышкой ларца (Рис. 56), представляющей Тутанхамона, принимающего цветы от его юной жены среди пышных букетов и гирлянд.

Рис. 57
Богиня,
охраняющая
саркофаг
Тутанхамона.

Детали рельефа инкрустированы черным деревом, фаянсом и стеклом. Совершенно прелестны по свободе, изяществу и мягкости форм маленькие фигурки богинь (Рис. 57).

Несмотря на то, что после восстановления старых культов художники были вынуждены вернуться к прежним образцам, они сумели вдохнуть в них столько разнообразия и смелого новаторства, что превратили их, в сущности, в новые композиции, как это можно видеть хотя бы по росписям на упомянутом ларце Тутанхамона с изображениями битвы и охоты.

Но значение искусства Амарны не ограничилось только временем ближайших преемников Эхнатона, оно сыграло существенную роль и в сложении замечательного искусства периода XIX династии, а тем самым и всего искусства второй половины Нового царства в Египте.

Матье М. Э. "Искусство Древнего Египта"
Москва, 1961 г.